Впервые в истории Геленджика (Краснодарский край) состоится суд присяжных: рассматривается дело 27-летней Кристины Шидуковой, которая нанесла смертельный удар ножом избивавшему ее мужу. Обвинение настаивает на том, что убийство было умышленным, хотя, по данным судмедэкспертизы, женщина подверглась жестоким побоям и была вынуждена обороняться. По словам ее родных, она скрывала конфликты с мужем до последнего, но неожиданно найденная переписка с его сестрой многое расставила по местам. История вызвала широкий резонанс: в защиту жительницы Геленджика петицию подписали почти 100 тысяч пользователей. О том, что стало причиной трагедии и почему такие истории могут повториться, — в материале «Ленты.ру».

Дело для лучшего прокурора

«Кристина прибежала вся в крови — она текла ручьем из носа. Это очень страшно: когда твоя дочь в крови, а ты ничего сделать не можешь. Было ощущение, будто я в тумане, меня нет», — вспоминает Ирина утро 16 августа 2018 года.

Ее разбудил крик дочери: «Скорую! Скорую!» Больше Кристина ничего не могла сказать. Она прибежала в истерике, с растрепанными волосами, разбитым носом и синяками на плечах к матери и отчиму из дома напротив, где жила со своим мужем Ахмедом Шидуковым и полугодовалым сыном.

В коридоре маленькой квартиры на четвертом этаже дома по улице Свердлова врачи обнаружили тело Шидукова с ножевой раной в области сердца. Кристину в окровавленной одежде увезли на допрос в следственный отдел. Дома остался маленький Дамир — его забрала бабушка, живущая на другом конце города.

Представлять сторону обвинения в уголовном процессе в маленьком городе-курорте отправили лучшего прокурора Краснодарского края 2018 года — Елену Барсукову. Одежда Кристины со следами ее крови исчезла из вещдоков.

«Мама, я буду не как ты»

«Когда все это случилось, она хотела повеситься на лифчике в камере — все остальное у нее забрали. Но вовремя пришла надзирательница», — говорит родственник Кристины Александр (по его просьбе имя изменено: у него начались проблемы на работе из-за критики работы следователей и прокуроров).

С Ахмедом у нее были первые серьезные отношения, и она была уверена, что они будут вместе до конца жизни, вспоминает Ирина. Кристина отучилась на менеджера гостиничного бизнеса и работала на режимном объекте. Родители — продавщица хлеба и таксист — разошлись после нескольких лет брака, и ей приходилось жить то с матерью, то с отцом, то с бабушкой, поэтому она мечтала о крепкой семье. «Она мне говорила: "Мам, я не как ты, я один раз выйду замуж и навсегда". Я ей отвечала: "Конечно, хотелось бы мечтать об этом, дай бог"», — говорит она.

Они познакомились примерно в 2014 году, и долгое время она скрывала свои отношения. Родом из маленького города Кабардино-Балкарии, он не имел образования и постоянной работы — занимался раз в год пару месяцев мелкими строительными работами, как говорят в Геленджике — шабашками.

Другая религия и патриархальная культура также смущали ее родных, но они видели, как Кристина к нему относится, и не стали ее отговаривать. По словам Александра, она гордилась тем, что создает свою семью, и «вилась» вокруг Ахмеда, «буквально висла на нем»: все время спрашивала «что тебе принести, что унести».

К тому же Ахмед объяснял родным Кристины, что не рос в строгих религиозных обычаях — на семейных застольях он ел харамную свинину и пил алкоголь.

«Со стороны так смотришь, ничего плохого вроде бы сказать нельзя. Но он обычно так говорил по-русски, не особо понятно. И мы с ним особо не общались. Просто видела, что Кристише он нравится, что она влюблена. Почему-то думали, что все будет хорошо», — признается Ирина.

Брачная атмосфера

Ахмед вошел в семью Кристины в 2016 году и смог подружиться с ее отцом, который мирил их, когда возникали недомолвки. О том, что они связаны с физическим насилием, знала только ее бабушка — она первая увидела внучку с синяком после очередного свидания с Ахмедом. Но он объяснил это тем, что Кристина сама довела, а он погорячился, и пара продолжила встречаться.

«Ну, работы не было постоянной, но это с любым бывает. Единственное, что он более патриархальный был, очень много времени проводил с друзьями-мужчинами. Ну, парень-мусульманин, у них вроде как это норма — мужской круг общения в приоритете. На семейных застольях говорил: ладно, посидели, пора домой. А потом я узнаю на следующий день, что он не дома был, а ему захотелось продолжить торжество. Выпив, он становился другим человеком. Есть люди, которые, когда выпьют, очень сильно меняются. У кого-то голову сносит», — говорит Александр.

Именно он и оплатил им свадьбу летом 2017 года, когда Кристина оказалась беременна: она очень хотела торжества до рождения ребенка. «Накрывал на стол, банкет — вплоть до салютов. Обошлось в двести тысяч. Ахмед предложил забор покрасить, потому что деньгами вернуть не мог. Даже на кольца и на костюм попросил денег», — перечисляет он. Квартиру молодоженам выделила мама Кристины.

Родственники Ахмеда не участвовали в делах молодых, но приехали на свадьбу с его друзьями на минивэне из соседнего региона — всего около 15 человек. О том, как прошла первая брачная ночь, родные Кристины узнали не сразу, — ей было стыдно об этом говорить.

«Некоторые друзья остались после свадьбы на квартире. Они пили водку, а ее закрыли в комнате. Ахмед говорил, что у них не принято, чтобы женщина была в одной комнате с мужчинами. Закрыл ее снаружи на два дня — брачную такую атмосферу устроил, — возмущается Александр. — Она даже в туалет не могла выйти какое-то время. Ей оставалось четыре месяца до родов».

«Клялся, что больше не будет ее трогать»

В январе от остановки сердца умер отец Кристины, и это стало для нее ударом. Но 23 января родился Дамир, и она с головой ушла в заботу о нем. «Я не ожидала, что Кристина будет такой хорошей матерью. Но все расписано: что ребенок кушает, когда он гуляет, когда он спит, когда купается, когда массажик. Он очень похож на Кристишку. Она только им и занимается. У нее после родов ни минуты свободного времени не было», — говорит Ирина. По ее словам, за полтора года с ребенком Кристина лишь однажды отлучилась из дома — на день рождения единственной близкой подруги. В это время с Дамиром сидела сестра Ахмеда Амина, приехавшая к племяннику в первый и последний раз. Семью обеспечивала Ирина — у Ахмеда не было ни денег, ни работы.

Рано утром 26 июня Александра разбудила жена. Им позвонила Кристина и в слезах попросила к ней приехать. «Она была сильно избита. Не смертельно, но ссадины были по всему телу. На лице пара штук. Приличные ссадины на голове, где волосы. На лопатке был кровоподтек», — вспоминает он.

Ахмед признался, что бил ее ногами по голове. «Мы вышли на балкон. Я говорю: "Ты что творишь?! Это женщина! Ты на нее руку поднимаешь, еще и ногу!" Он говорит: "Я все понимаю. Ты меня прости. Но я не могу по-другому". Я: "Что значит не могу по-другому?" Он: "Ты просто не понимаешь. Я ее не могу успокоить по-другому"», — пересказывает разговор Александр.

Муж Кристины обвинял ее в том, что она закатила истерику. Причина была, по его мнению, незначительной: они собирались отметить полгода сыну, договорились о семейном празднике, Кристина приготовила ужин, а он пропал и не брал трубку. Она нашла его в гараже у друзей, где были неизвестные девушки, сказала, что ждет его дома. «А ты семью променял, сидишь с какими-то телками», — возмутилась она. Тогда Ахмед сказал: «Заткнись!» и ударил ее по лицу, чтобы она не повышала голос при его друзьях. Дома конфликт продолжился. Он скрутил ее, сел на шею и коленом ударил в голову.

Ирине об этом не сказали, чтобы не огорчать. Но в середине июля она увидела другие следы насилия — фингал дочери. «Она сказала, что они поругались — и Ахмед ее избил. Я сказала ему, что Кристину бить нельзя вообще, что бы ни происходило. Он молча слушал, опустив голову, а потом сказал: "Вы же знаете, что я другой нации — меня это мало волнует". Тогда я сказала, что если еще раз такое повторится, то придется им расходиться. Он поклялся, что больше не будет ее трогать», — говорит она.

Кристина долго думала, прощать ли супруга, и ночевала у матери, но потом вернулась к нему, позвонила ей и сказала, что они помирились.

«Он ее считал за низшее существо»

В день рождения Кристины, 6 августа, ей подарили деньги, чтобы она смогла отметить праздник с Ахмедом. Она позвонила в три часа ночи бабушке и попросила вызвать такси: «Я на другом конце города, он меня избил, забрал все карточки и наличность». «Хотела в полицию заявлять, Кристинка не дала. Стыдно ей было», — рассказала КП ее бабушка Ольга.

Девушка, раньше открытая и веселая, стала молчаливой и замкнутой. «Когда начались ссоры, она изменилась в характере. На разговор тяжело было с ней пойти. Видимо, боялась говорить. Может быть, Ахмед говорил, что все проблемы должны оставаться в семье — не знаю, как у них там принято», — гадает Ирина.

«Он ее считал за низшее существо, как я понимаю. К сожалению, я не могу спросить его об этом прямо, хотя хотелось бы, чтобы все было иначе. Но у него мужчина был мужчина, а она должна была где-то бегать, принеси-унеси по щелчку пальцев — это из того, что я видел, — говорит Александр. — Я сказал ей, чтобы она больше не возвращалась: "Если ты вернешься и все простишь, можешь в следующий раз мне не звонить". Я настаивал, что на такие вещи нельзя закрывать глаза. Она молчала. Просто молчала. Ей было банально стыдно поднимать этот вопрос, она хотела, чтобы ею гордились: у нее есть ребенок и муж, все складывается».

Однако, как и большинство людей, ни следователи, ни прокуроры не задаются вопросом о том, что мешает жертвам домашнего насилия уйти от агрессора. Они склонны обвинять женщин в том, что те «терпели» подобное обращение и сами довели ситуацию до трагической развязки, поскольку «насилие носило для них системный характер» и они должны были к нему привыкнуть (это частые заключения госэкспертиз). Хотя, согласно Уголовному-процессуальному кодексу, следствие обязано устанавливать причины и условия, способствующие совершению преступления, такое понятие, как цикл насилия, изучают только правозащитники — в Международной юридической школе по защите прав женщин.

У домашнего насилия есть повторяющиеся этапы: напряжение нарастает, выливается в насильственный инцидент, но потом идет стадия примирения, стадия «медового месяца», когда агрессор кается в содеянном и ведет себя безупречно, а потом все опять повторяется. Таким образом, у жертвы меняется психика, возникает ощущение дезориентации и неуверенности, ей становится сложно понять, что происходит: агрессор то жестокий, то ласковый, то бьет, то извиняется и носит на руках. Насилие эскалируется: стадия насильственного инцидента имеет более тяжелые последствия, стадия примирения и «медового месяца», напротив, сокращается — до тех пор, когда эскалация достигает высшей точки, и насильственный инцидент несет угрозу жизни.

Единственным человеком, знавшим о системных побоях Кристины, была сестра Ахмеда Амина. За полгода до трагедии Кристина писала ей, что хочет уйти от Ахмеда, поскольку он бьет ее до полусмерти и где-то пропадает в то время, когда ребенку и ей нужна помощь. Амина отвечала, что не стоит бросать Ахмеда: сама она жалеет, что развелась, но у нее была причина — наркомания супруга. А Ахмед — хороший человек, его стоит опасаться, только когда он выпьет. Даже его мать боится с ним встречаться в такие моменты (переписка имеется в распоряжении редакции «Ленты.ру»). «Потерпи», — писала она снохе.

Однако об этом семье Кристины стало известно слишком поздно. «Не видя картины, я ее сам чуть не придушил за такое. Я был готов от нее отречься, сказал сначала, что она больше для меня никто. Я не понимал, как это произошло. Но когда я глубже узнал всю ситуацию, то понял, что она была под большим давлением», — признается Александр. В отсутствие поддержки родных и законов о домашнем насилии, Кристина осталась с агрессором один на один.

«Мать не может бросить ребенка и убежать»

С полуночи до пяти часов утра 16 августа 2018 года выпивший Ахмед вновь избивал жену. Он таскал ее за волосы по всей квартире, пока в соседней комнате спал ребенок. Согласно протоколу осмотра места происшествия, все вещи в квартире были разбросаны, на кухне были перевернутые стулья — ссора была крупной. На стенах и в ванной остались пятна крови Кристины, говорит адвокат Алексей Иванов.

«Она не могла выйти из квартиры, потому что мать не может бросить ребенка и убежать. Да и он не пустил бы ее: Ахмед, как баскетболист, очень высокий — под два метра, физически развитый человек», — продолжает он.

На столе лежал кухонный нож. Кристина схватила его и закричала, чтобы Ахмед к ней не подходил. «Он начал на нее кидаться и напоролся», — рассказывает Александр, знакомый с заключениями экспертизы, свою версию. По его словам, удар получился снизу: лезвие ножа вошло в сердце.

У Кристины сняли побои. Согласно заключению экспертизы, травмы были по всему телу. Ее одежда была в ее крови. Но в материалах дела это не фигурирует. Дело ушло по части 1 статьи 105 УК, несмотря на то что женщина защищалась, подчеркивает адвокат.

Потерпевшей по делу была признана Амина. Она заявила на суде, что посчитала признания Кристины в переписке шуткой.

«Мощный мотив что-то квалифицировать как убийство»

«Речь идет о необходимой обороне: жертвой выступала именно Кристина Шидукова — она являлась жертвой семейного насилия. Муж избивал ее неоднократно, потому что выпивал, даже принимал лекарства, связанные, возможно, с наркотическим эффектом. Установили, что там были таблетки: он принимал их совместно со спиртными напитками, что усиливало эффект. Он вел себя совершенно неадекватно: избивал ее и руками, и ногами, в том числе по голове, самым жестоким образом», — поясняет Иванов.

Лариса Жукова